Сохраните наш Telegram-Бот:
@kizdar_net_nu05mai23bot

"Беспалевный" Telegram-Бот
Пин-код: 0000
@usd_1kzt_bot

Предоплата запрещена!
Где мы сейчас:
Клуб » Попизделка » Бдсм боль

Бдсм боль

2013 год, 28 Августа, 22:43

Команда Мортена Крингельбаха с факультета психиатрии Оксфордского университета нашла способ объективно измерять боль. Результаты их исследования опубликованы в последнем номере журнала Nature.

Ученые записали показатели активности мозга у спящих людей, чьи тела во время сна подвергали болезненным и не очень раздражениям. Оказалось, что, когда человек испытывает боль, определенные участки его мозга начинают испускать низкочастотные волны. Длительность этих волн, или, как их назвали исследователи, «веретен боли», зависит от интенсивности болевых ощущений. До сих пор были известны только одиночные клетки мозга, которые работали при боли по принципу один-ноль, то есть либо больно — либо нет.

Тем не менее способность переносить боль и оценивать её интенсивность - субъективна для каждого отдельного человека. Психологи выделяют 4 категории, на которые природа разделила людей, по болевому типу. Узнать, к какому из них принадлежит тот или иной человек, ученым-садистам помогает специальный «измеритель боли» – альгезиметр. Принцип его действия достаточно прост. Прибор, постепенно, увеличивает силу тока, либо нагревает определенный участок кожи, пока испытуемый не почувствует боль. Совсем еще слабую боль. На грани чувств. Это и будет «болевой порог».

Но на этом испытание не заканчивается. Болевое воздействие усиливается до тех пор, пока хватает терпения. Как только терпеть становится невозможно – наступает «переносимость боли». Промежуток между этими величинами называется интервал болевой переносимости, и именно от его величины зависит готовность человека к испытанию болью, готовность переносить страдания.

Четыре болевых типа

Тип первый - принцесса на горошине. Это самый низкий порог и самый низкий интервал болевой переносимости. Представители данного типа очень обостренно воспринимают боль. Как физическую, так и душевную. Они не способны ее терпеть, по своей природе. Это ранимые и впечатлительные натуры, склонные к меланхолии и одиночеству. Процедурный кабинет для них равнозначен камере пыток. А призывы, взять себя в руки, бессмысленны – с физиологией не поспоришь! Людям данного типа следует беречь себя от травм, и по возможности, сторониться болезненных медицинских процедур. В случае необходимости, врач должен принять усиленные меры против боли. Например, ставить пломбу разрешается лишь под местной анестезией, а удалять необходимо – под наркозом. Вросший ноготь, аппендицит, роды – любые процедуры требуют тщательного обезболивания. В ином случае есть шанс возникновения грозного осложнения – болевого шока.

Тип второй – русалочка. Этому типу соответствует низкий порог чувствительность, но, в тоже время, высокий интервал болевой переносимости, позволяющий мужественно переносить страдания. Таким людям свойственно испытывать глубокие чувства, обладать даром преданности и талантом сопереживания. Благодаря этому возможны и маленькие психологические хитрости: можно представить боль, например, в виде большого воздушного шара, из которого выходит воздух. А когда останется лишь сдутая оболочка – мысленно предать её огню, или просто выбросить.

Тип третий - спящая красавица. Высокий порог болевой переносимости позволяет таким людям не замечать слабую боль. Но и запаса терпения у них тоже нет. Стоит только боли стать немного сильнее, как последует незамедлительная бурная реакция. Внешнее спокойствие такого человека скрывает большое напряжение внутренней жизни, проявляющееся вспышками сильных эмоций.

Тип четвертый – стойкий оловянный солдатик. Это настоящий железный человек. Высокие порог и интервал болевой переносимости позволяют таким людям игнорировать боль и легко переносить физические страдания. Удалить зуб или лечь на операцию для них не представляет проблем. Зато врачи из них получаются плохие. Чтобы откликнуться на чужое страдание, надо и самому испытать подобное чувство, а у них такой возможности нет.

Боль и возраст

Стоит так же учитывать, что восприятие боли меняется. Меняется оно и под воздействием эмоционального состояния и в зависимости от времени суток, и с возрастом. Наиболее чувствительный к боли возраст, как обнаружили ученые – от 10 до 30 лет. Хотя переносятся болезненные ощущения относительно легко. Люди старшего возраста и дети чувствуют боль значительно меньше, но терпеть её им труднее. При этом то, что у детей, на физиологическом уровне, болевой порог выше – миф. На самом деле, у детей просто меньше жизненного опыта, отсюда меньше и психологических установок, заставляющих переживать и повышающих чувствительность организма.

Способы повысить болевой порог

Временно повысить болевой порог вполне возможно. Основным необходимым для этого принципом является выработка организмом «гормонов счастья» – эндорфина и серотонина. Помочь в этом могут, например, различные продукты:

Красный перец. В нем содержится капсаицин – раздражающее средство. Перец обжигает язык, организм воспринимает это как боль и защищается, вырабатывая эндорфин.

Хрен васаби. Это стимулятор одного из противоболевых рецепторов, имеющего схожее название – «wasabi receptor». С тем же успехом его запускают и другие горчащие и жгущие продукты – чеснок, корица, горчица, горчичное масло...

Ученые предлагают больше потреблять молока, индюшатины, лесных орехов, семечек и миндаля. Все они богаты триптофаном. В шишковидной железе головного мозга из этой аминокислоты вырабатывается серотонин.

Если, по какой-то причине, данные продукты употреблять вы не желаете, существуют и другие способы для повышения болевого порога.

Гнев - средство мобилизации сил организма, которое придумала для нас природа. Именно такой аффект помогает животным выжить в схватке, а бойцам устоять на ринге. Однако, это хороший способ для разовой мобилизации, а постоянные вспышки гнева приведут к ослаблению организма и, соответственно, снижению болевого порога.

Секс. Лишь недавно этот способ избавления от боли получил научное подтверждение. Во время секса болевой порог повышается из-за выброса большого количества эндорфинов. Хотя, вряд ли кому придет в голову, применять такой способ для избавления от болей, когда пошевелится тяжело, а сама голова раскалывается.

Универсальных, подходящих каждому рецептов повышения порога болевой чувствительности, к сожалению, не существует. Да и не требуются они. Боль – это средство охраняющее организм, поэтому болевому порогу стоит оставаться таким, каким его установила природа.

В Медицинском центре Стэндфордского университета провели эксперимент зависимости болевого порога от чувств. У испытуемых вызывали боль с помощью термостимулятора, который, постепенно, нагревался. При этом просили вспоминать различные приятные моменты из своей жизни, а так же показывали фотографии возлюбленных и фиксировали мозговую активность.

Оказалось, что когда человек влюблен, то в мозгу задействуется центр удовольствия, который блокирует болевые ощущения на уровне спинного мозга. Боль ощущается гораздо слабее, а порой совсем пропадает.

Влюблённость – прекрасное орудие в борьбе с любого вида страданиями.

2013 год, 29 Августа, 14:02

Мазохистское удовольствие: Суть Игры (Глава из книги Л. Коуэн "Мазохизм. Юнгианский взгляд")

Победа над отвращением порождает величайшее удовольствие.

Маркиз де сад

А теперь ты - подлинная, непокорноая сладость с длинной историей

Разбивания маленьких сердец, таких, как у меня.

Хорошо же, - давай посмотрим, как это у тебя получится,

Сожми свои кулаки, дай им волю.

Ударь меня как можно сильнее,

Так, чтоб посыпались искры.

Пат бинатар. "Ударь меня как можно сильнее"

Извращенность мазохизма - главная движущая сила доставляемого им удовольствия. Извращения, искривления, отклонения, аномалии вызывают крайнее возбуждение. В конечном счете быть нормальным значит быть как все; быть извращенным значит быть единственным в своем роде. Аномалия создает индивидуальность и уникальность. Особенность проявления мазохизма любого человека - такая же отличительная его черта, как вкус в еде, в стиле одежды и музыке.

Люди, приходящие на терапию с жалобой на склонность к мазохизму, просят помощи, чтобы справиться не только с болью, но и с удовольствием. Они страдают от социального клейма, налагаемого на тех, кто имеет отклонение, а также из-за психиатрического заключения, что мазохизм - это болезнь. Но это восприятие болезни не только социальное и медицинское, отчасти оно присуще мазохизму как ощущению удовольствия и боли. Людям трудно сказать: "Мне больно"; но еще труднее признаться: "Боль доставляет мне удовольствие". Это сочетание боли и удовольствия создает невыносимое противоречие, и чтобы это "вынести", мы обычно пытаемся отрицать по крайней мере одну его составляющую.

Ощущать себя больным - значит чувствовать свою близость к чему-то глубоко человеческому: ограниченному, неадекватному, подчиненному и даже постыдному. Ощущение в этой болезни мучительной сладостной горечи - даже острого наслаждения - удерживает человека вблизи от этого глубинного, подчиненного ощущения ограничения, неадекватности и стыда. Наверное, то, что мы называем мазохизм извращением, меньше говорит о самих мазохистах, чем о коллективной установке по отношению к глубинным основам нашей человечности: мы не приняли и определенно не решили дилемму бытия, которое выходит за рамки обычного человеческого. Боль и удовольствие идут вместе вне всякой логики, рациональности и рассудительности, т. Е. Вне всего, что мы относим к психическому здоровью. Для этой болезни и этого удовольствия не существует лечения, и, возможно, его не должно быть. Извращенность придает эксцентричное своеобразие мазохизму; именно она является тканью, из которой соткан мазохизм.

Согласно концепции Фрейда, желание человека подчиняется принципу удовольствия, оно требует немедленного удовлетворения; "неотложность управляет полиморфизмом", - замечает Патриция Берри. И полиморфизм вызывает психическое состояние извращенного ребенка - мазохизм как одно из многочисленных проявлений инфантилизма, подобно нарциссизму, кори или грязным пеленкам. Однако мазохистское переживание требует дальнейшей дифференциации, ибо доставляемое им удовольствие оказывается весьма специфичным. Хотя мазохизм может быть действительно полиморфным, в разнообразии форм фантазий он принимает формы извращения, характерного для взрослого человека. Каждое мазохистское переживание является особенным и исключительным, как и каждое удовольствие.

Большинство мазохистов не стремятся испытать физическую боль; фактически эта мысль их пугает. Мазохистское удовольствие обязательно ожидается. Мазохист Мазоха томится ожиданием того, что с ним будет делать любовница: "У меня: такие переживания, которые: всегда наполняют меня столь сладким страхом. Насколько бесчувственно познание!.. Как прекрасно это мучительное сомнение! "

Источником удовольствия является отнюдь не боль, а унижение, и вся пикантность заключается в его предвосхищении. По мнению Джеральда и Кэролайн Грин, самым волнующим "часто оказывается ожидание, предчувствие. "Это пребывание в подвешенном состоянии вызывает ужас, - говорит одна леди в романе Оскара Уайльда, - я надеюсь, что оно продлится достаточно долго". Существует удовольствие ожидания где-то за рамками этого мучительного, но вместе с тем столь восхитительного предвидения". В повседневной жизни мы можем бесконечно фантазировать о боли или унижении, возвращаться к какой-то конкретной сцене, сгущая краски, амплифицируя или преувеличивая ее опасность. Существует удовольствие не только в "ожидании запредельного", но и удовольствие в мучительном ожидании. Теодор Райк называл эту черту мазохизма "фактором неопределенности". Он пришел к выводу, что "мазохистское наслаждение больше зависит от этого ожидания дискомфорта, чем от самого дискомфорта".

В литературе, посвященной мазохизму, отмечается, что, как правило, мазохисты повторяют свои фантазии. Это повторение - не просто симптом, характеризующий извращенную навязчивую природу мазохизма. Более важно, что это процесс усовершенствования. Мазохисты постоянно варьируют "как", "почему", "когда" и "кому" подчиняться, чтобы получить максимальное и разнообразное удовольствие. Ради получения нового удовлетворения они снова и снова усовершенствуют и уточняют свои фантазии. Это настолько очевидно, что вызывает их повторение. Повторение - это способ усовершенствовать, психологический способ уточнить переживание, упрочить и укрепить его, а также произвести впечатление. Любое вознаграждение, немедленное или отложенное, не может продолжаться всегда, удовольствие тоже ":истощается: В наслаждении наступает самоистощение, и тогда начинается поиск нового усовершенствования, чтобы оно снова доставляло наслаждение: Наслаждение само по себе разнообразно, а именно это от него и требуется".

Нельзя сказать, что в психологическом мазохистском переживании наслаждение зависит только от чувственного удовольствия и может быть к нему сведено, хотя и тот и другой случай могут быть метафорически приравнены один к другому. Здесь мы вновь сталкиваемся с телом через душевные ощущения и с душой через телесные ощущения. Вслед за Мазохом мы могли бы назвать мазохистское удовольствие воображаемой чувственностью: "Я сверхчувствителен; все имеет свои истоки и свою подпитку в моем воображении". Точно так же психологическое переживание мазохизма не тождественно сексуальному удовольствию, получаемому от физического возбуждения и оргазма. Но оно похоже на сексуальное удовольствие, поскольку связано с наслаждением от предварительной игры и настроено на снятие напряжения и расслабление. Эти переживания сходны, хотя не идентичны. Мазохистское удовольствие сродни впечатлению от "Пьеты" Микеланджело: она столь прекрасна и трогательна, что вызывает боль. Оно эмоционально заряжено, болезненно осознано и доставляет удовольствие благодаря собственной сущности и жизнеспособности.

Мазохизм приносит вполне реальное удовольствие и тогда, когда унижение приводит к утрате прежних эго-представлений. Можно выбросить из головы старые, избитые установки и я-образы. При мазохизме все они идут к черту. Иногда удовлетворение подразумевает разрядку напряжения ввиду потребности Эго в защите. Заблудившись где-то в ночной тишине в полном одиночестве, ориентируясь на свет габаритных огней автомобилей и сигнальных маячков на вышках, мы в конце концов можем позволить себе сбиться с пути, ошибиться и не соответствовать предъявляемым к нам требованиям. Эти моментальные "разрядки" позволяют высвободить то, что было подавлено, что делает нас не более нравственными, но более гибкими и восприимчивыми к потребностям души.

Так как "хорошая исповедь" приносит облегчение, исповедь является благом для души. Римская католическая церковь разделила таинство Наказания на три части: покаяние, исповедь и искупление. Под "искуплением" понимается воздаяние или возмездие, т. Е. Удовлетворение Бога за совершенные перед ним грехи. Но существует и психологическое удовлетворение души, которое приносит исповедь вследствие отказа от любых защит. Само присутствие другого человека не делает исповедь более унизительной; присутствие другого делает унижение более реальным, ибо оно обостряет ощущение непосредственности, осознания, высокой чувствительности. На исповеди мы заикаемся и тревожимся, у нас остается мало возможностей для самообмана. Выдают глаза; нельзя найти спасение в иллюзии. В человечности другого мы сталкиваемся со своим конечным, неадекватным человеческим "я". Иногда эта встреча, эта связь придает дополнительное удовольствие, а иногда - вызывает радость.

Освобождение от привычных защит преследует две цели: оно делает человека уязвимым, слабым, униженным и, может быть, дезориентированным; кроме того, оно позволяет человеку ощутить облегчение и приятное удовлетворение от того, что удалось убрать ловушки, т. Е. Те поверхностные ощущения, в плену которых мы находимся, так что появляется возможность добраться до своей внутренней истины, сущности, реальности.

Душе выпадает случай узнать правду о самой себе, познать свою реальность. Мазохизм можно понимать как способ удовлетворить эту потребность, развивая восприимчивость. Именно эта душевная восприимчивость делает возможной ее реальность. В одном из своих произведений Симона Вейль утверждала, что мы не можем простить того, кто нам навредил; поэтому нам следует думать о том, что причиненный вред нас не испортил, а открыл некий истинный уровень1) восприимчивости. То же самое возможно, когда мы унижаем себя или вредим себе. Если мы готовы себя простить, значит, нам следует каким-то образом понять переживание как осознание или откровение. Одно из удовольствий мазохистского переживания заключается в том, что оно ведет к удовлетворению от достижения истинного уровня, от обретения глубинной и неприглядной истины о себе.

*

Нам следует уделить внимание эстетике мазохизма, т. Е. Удовольствию, которое одновременно является и болезненным, и прекрасным. Называя кого-то "прекрасным человеком", мы имеем в виду не его внешность, а его душевные качества. Чаще всего достоинство души проявляется именно в смирении, которое мы считаем прекрасным. Здесь не следует бояться оказаться в плену нравственных обертонов, ибо смирение всегда считалось основным признаком души. "Сотворение души", по выражению Джеймса Хиллмана, порождает смирение, так как требует постоянной релятивизации Эго.

В эпоху романтизма, рождения Мазоха и смерти маркиза де Сада "болезненная красота" имела характерные образные очертания, привнося элемент мучения в романтическое воображение, а в романтическую любовь - мучительные фантазии. Поэты-романтики считали Красоту и Смерть родными сестрами. Они слились "в форму некоего двуликого зародыша, полного изъянов и меланхолии, а также роковой прелести: и чем горче на вкус была эта прелесть, тем изобильней становилось наслаждение".

Упадок, меланхолия, судьба, красота и смерть - таковы образы и краски мазохизма. Они дают нам и явную избыточность страсти, и воображаемую структуру или упорядоченность для этой избыточности. Искусство, фантазия и ритуал создают формы для эмоциональных образов души. То, что важно для художника, столь же важно для мазохистской фантазии: композиция и организация, настроение и чувственный тон, упорядоченность и ощущение времени. "Существует не особая мазохистская фантазия, а мазохистское искусство фантазировать". Мазохизм приносит удовольствие, превращаясь в фантазию, воплощенную в произведении искусства или в ритуале.

Со времен Краффта-Эбинга - вот уже более века - мы уделяем мазохизму так много внимания именно в сфере сексуальных отношений и пренебрегаем им как художественной фантазией и как психологической и эстетической деятельностью. Как раз такое буквальное сексуальное истолкование мазохизма, закрепленное в современных порнографических садо-мазохистских журналах, приводит к утрате эстетики. На всеобщее обозрение выставляются дорогостоящие, низкопробные порнографические глянцевые журналы с абсолютным отсутствием утонченности, Эроса и воображения. Здесь отсутствует и ощущение познания и стыда, присущего подлинному мазохистскому эксгибиционизму. На фотографиях изображены позы тела, но не изломы и извилины души. Жалкая картина порнографии ставит нас перед упрямым фактом: отказываясь признать мазохизм психологическим переживанием, мы не устраняем его совсем, но лишь произвольно отодвигаем в сторону.

Произведения Мазоха имеют эстетический смысл, а потому возможна их эстетическая оценка, как бы ее ни замалчивали, ни затушевывали и ни искажали в большинстве произведений мазохистского изобразительного и драматического искусства, в литературных произведениях и фантазиях. В мазохистских фантазиях существуют ритуальные, а наряду с ними - художественные и религиозные черты: чтобы добиться желаемого эффекта, все должно быть "правильно". Величайшая значимость ритуала привела психоаналитическую традицию к тому, чтобы поместить мазохизм в ряду неврозов навязчивой одержимости. Однако приоритет ритуала вместе с тем означает наличие некоей религиозности, которую мы можем заметить в следующей фантазии одной современной женщины:

Я по-царски безмятежно располагаюсь перед огромной аудиторией в процессе следующего ритуала: мои соски пронзают раскаленной иглой, и после этого в отверстия вставляют огромные кольца. Вскоре границы этого ритуала расширились: и тогда, принимая обыкновенный душ, я готовлюсь к совершению ритуального кругового обрезания, ритуального насилия и к завершающему ритуал жертвоприношению (с потрошением внутренностей) какому-то ужасному богу.

Сцена и фантазия весьма специфичны. Это в высшей степени подробное, индивидуальное переживание. Совмещение унижения и удовольствия происходит лишь определенным способом, в определенное время. Эта женщина представляет себя человеческой жертвой во время древних религиозных жертвоприношений. Подобно Ифигении, Христу, Девственным Весталкам, подобно жертвам Молоха, фантазируя, она участвует в безмолвной и возбуждающей драме подчинения коллективной и божественной воле.

Специфический артистизм и ритуал являются очевидными в большинстве, если не во всех, развитых фантазиях. Чем искуснее и богаче фантазия, тем более явными и более очевидными оказываются ее ритуальные черты. Еще один пример мы заимствуем из творчества Леопольда Захер-Мазоха.

В его самом философски завершенном романе "Венера в мехах" сексуальный акт предваряют бичевания и унижения, которых главный герой требует и которые он получает от своей любовницы, и, чтобы доставить ему удовлетворение, эти действия зависят от общей композиции сцены. Мазох поразительно внимателен к деталям: герой должен войти в комнату в определенное время, в определенной одежде, вся мебель и картины должны быть размещены определенным образом. И в комнате есть зеркало. Как и большинство истинных мазохистов, Мазох чувствует момент - взгляд в зеркале схватывает этот момент, - запечатлевая в памяти этот образ для последующего осмысления. Общее воздействие - сильное ощущение предвидения, чувственности и эстетики. Все в полном порядке, сцена готова, может начинаться действие.

В мазохизме далеко не всегда заметно проявление артистичной фантазии. Иногда она сосредотачивается вокруг определенных слов, которые нужно произнести с определенным акцентом и определенным тоном. Теодор Райк называет людей, которые произносят речь для того, чтобы приятно пощекотать нервы, "словесными мазохистами", а затем объясняет свое определение и приводит пример:

В процессе мазохистской фантазии очень часто происходят диалоги. Тогда считаются очень важными определенные акценты и тональности, сладострастно исследуется модуляция той или иной фразы: В одном случае высказывание отца моего пациента: "Постарайся, чтобы это больше не повторилось" - стало содержанием такой реализованной фантазии и должно было снова и снова повторяться в сопровождении определенной мелодии. Сын, который в это время был у него на коленях, внезапно спросил с выражением страха на лице: "Можно я встану? "

Этот вид искусно структурированной фантазии создает основу для испытания жесточайшего унижения и высочайшего удовольствия, при котором они сливаются воедино: жестокое унижение и "изысканная боль" составляют момент мистического переживания экстаза.

Некоторые люди возражают, что унижение, ощущаемое человеком в процессе мазохистского переживания, нельзя считать "реальным", т. Е. Буквальным, что именно эта "нереальность" боли позволяет получать удовольствие от переживания. Этот аргумент приводится для подтверждения идеи о том, что мазохист имеет полный контроль и над фантазией, и над ситуацией. Являясь сценаристом, режиссером и исполнителем главной роли, "жертва" действительно определяет форму, степень и продолжительность своего унижения.

Противоречие этой идеи заключается в том, что если бы существовала лишь иллюзия силы, то существовала бы и лишь иллюзия унижения. Короче говоря, унижение кажется искусственным, потому что кажется искусственной сама фантазия. Такая установка может существовать лишь в культуре, когда люди могут сказать: "Это всего лишь фантазия". Ей не хватает осознания жизнеспособности и важности фантазии в человеческой жизни. К тому же она упускает тот важный факт, что большинство мазохистов испытывают унижение лишь потому, что вообще имеют мазохистские фантазии. В контексте претенциозной репутации мазохизма это унижение является таким "реальным" или "обусловленным реальностью", как никакое другое переживание. Стыд при мазохизме - это стыд мазохизма: это ощущение, что кто-то его насильно у вас вызывает, что вы его испытываете, что вам плохо удается справиться с его проявлениями и что с ним вообще ничего нельзя сделать. Такой же стыд появляется у человека, испытывающего неподконтрольные инстинктивные потребности и проявляющего соответствующие психологические реакции: невоздержанность, ненасытный голод, несвоевременную неуправляемую эрекцию или желание закурить. Потребность в унижении, основная потребность испытать первичный стыд, - это само по себе унижающее осознание такой потребности.

Мазохистские фантазии, отыгранные и неотыгранные, приносят удовлетворение по другой причине. Людям нужно получать наслаждение от плодов своей фантазии, и они его получают. Спросите персонал Диснейленда, который работает и для взрослых, и для детей. Или рассмотрите в качестве отдельного примера следующую фантазию двадцатидевятилетней женщины, сначала состоявшей в стабильном браке и имевшей весьма интересную и перспективную работу. Она испытывала острые приступы приятного стыда и угрызения совести и записывала свои впечатления, но однажды решила сказать об этой фантазии своему мужу и вместе с ним посмотреть на то, как она разыгрывается. Вот эта фантазия:

Моя любимая фантазия разыгрывается в моей спальне. Сейчас полдень. Я заключаю пари c мужчиной, который является моим другом, однако он существует лишь в моей фантазии. В действительности я его не знаю. Мы играем в шахматы, заключив пари, - и я проигрываю. Пари таково: кто выигрывает, должен исполнить три желания проигравшего, причем безо всяких условий, за исключением одного: не следует причинять никакой физической боли. Мужчина входит в дверь, я его впускаю. Он говорит, что пришел, чтобы "получить выигрыш ". Я могу его понять, но несколько возбуждена тем, что должна "расплатиться". (Мужчина во многом похож на моего мужа - не внешне, а в том, что он силен, спокоен и энергичен. ) Здесь же, в спальне, он говорит, что я должна выполнить три его желания, как обещала, не говоря ни слова до тех пор, пока не будет исполнено последнее "желание". Сначала, говорит он, я должна снять с себя всю одежду. Я начинаю выражать протест - в конце концов, это желание слишком интимно, и меня это слишком смущает. Он делает угрожающий - нет, предупреждающий! - жест и напоминает мне, что я проиграла пари и с этим согласилась. (В этот момент фантазии я ощущаю наступление сексуального возбуждения. ) Я снимаю свою одежду и стою перед ним совершенно обнаженной. Он просто смотрит на меня, и я ощущаю себя все более и более униженной и беззащитной. Однако это тоже меня очень возбуждает. Спустя какое-то время он говорит о своем втором желании: мне следует принести ему стакан вина и протянуть ему обеими руками, став перед ним на колени. Я иду на кухню. Вернувшись из кухни со стаканом вина, я вижу, что он стоит у одного конца софы. Это похоже на ритуал, который мне следует совершить, и у меня все больше и больше возрастает сексуальное возбуждение: совершенно обнаженная, стоя на коленях, подчиняясь его указаниям и исполняя ритуал, я чувствую себя все более и более дикой, и мне это безумно нравится. Но вместе с тем я ощущаю себя все более и более униженной и растоптанной. Я уже знаю, что эта фантазия закончится нашими сексуальными отношениями, но чувствую себя униженной из-за того, что должна пережить все это смущение, чтобы, наконец, перейти к сексуальным отношениям. Но так как я проиграла пари - и это тоже унизительно - я должна ему подчиниться. Поэтому я становлюсь на колени и протягиваю ему стакан, который он медленно выпивает. Я чувствую себя пристыженной, словно меня рассматривают через увеличительное стекло. Третье его требование заключается в том, чтобы заняться со мной любовью. Но эта часть фантазии, по существу, миновала свою кульминацию: я настолько возбудилась, что стала мастурбировать и быстро достигла оргазма. Фантазия просто заканчивается тем, что как-то сразу истощается.

Несмотря на то, что основной мотив и обстоятельства, сопутствующие этой фантазии, достаточно общие, относительное изобилие подробностей придает ей особую специфичность, которую мы можем исследовать.

Ощущение ожидания только подразумевается в письменной версии этой фантазии, но молодая женщина очень подробно о нем рассказывала в течение всей аналитической сессии. Она лишь наполовину знала о том, что последует дальше, что каждое последующее требование будет еще более унизительным и возбуждающим, чем предыдущее. Каждая стадия оказывается частью целого ритуала. Не было никакого сознательного плана, хотя она осознанно описала откровенную сцену, происходившую в ее спальне. Как и большинство людей, она испытывала сильное - и даже приятное - смущение, рассказывая о своей мазохистской фантазии даже после того, как записала ее на бумаге. Она лишь отчасти могла контролировать смысл своего рассказа и не могла объяснить его истоки. Ее унижение было подлинным, какой бы "надуманной" ни казалась эта ситуация.

Очевидно, эта эстетическая по форме фантазия носит ритуальный характер. Игра в шахматы, "разоблачение", коленопреклонение, подношение вина - эстетически совершенные действия, имеющие свою собственную историю. Кроме сексуального смысла, они имеют религиозное и эстетическое содержание. В процессе психотерапии можно работать и с индивидуальными, и с коллективными факторами: зависимостями, чувствами, ситуацией и спецификой образа. Эта фантазия - прекрасная основа для переживания и исследования отношений этой женщины: с мужчинами, Богом и богами, но, конечно, не только с ними.

Мы можем сделать несколько основных утверждений. Интересно отметить, что в данном случае не упоминается о применении физической силы - речь идет о зависимости от данного слова. Отсутствие наказания тоже дает этой фантазии определенную, индивидуальную степень свободы. Женщина явно ощущает, что обречена, вынуждена подчиниться, но при данных обстоятельствах - пари - она соглашается добровольно. Она ничего не делает "неправильно", а просто проигрывает пари и должна "расплатиться".

Этой женщине лучше и приятнее всего представить унижение как проигрыш, наготу, подчинение-через-расплату. Далее фантазия конкретизирует каждый из этих мотивов: проигрыш пари, за который надо расплатиться; наготу, которую рассматривают, словно под увеличительным стеклом, молчание и коленопреклонение. Этот мотив получает особое образное воплощение, и каждый образ оказывается особенно утонченным. Удовольствие содержится в фантазировании и постоянном усовершенствовании, а потому во многом - и в унижении. Фантазия - относительно автономная сфера деятельности психики женщины - явно реальна: столь же реальна, как ее сны, ее дыхание или ее голод. Фантазия - это носитель ее чувств унижения, стыда, удовольствия, возбуждения; в ней содержится их образ.

Как мы уже сказали, удовольствие постоянно себя усовершенствует. А сексуальное наслаждение, коренясь в питательной среде человеческих инстинктов, может принести смирение, ощущение унижения, подчиненности, неадекватности и стыда. Этот взгляд отличается от традиционного психоаналитического, который заключается в развитии половой идентичности из смешанного состояния полиморфно-извращенной, подчиненной инфантильной сексуальности, обусловленной принципом удовольствия. Предполагается, что при достижении этой цели человек ощущает себя менее подчиненным, стыдливым и неадекватным в отношении секса. Патриция Берри отмечает, что выходом из этого запутанного стыдливого состояния может быть отрицание ощущения этой запутанности и стыда. "Возможно, - пишет она, - ощущение подчиненности является одним из самых неудобных для человека проявлений инстинкта и частью самого большого инстинктивного удовольствия". Она предлагает соединить подчиненность и удовольствие, а не разделять их на полярные противоположности похоти-вины и Эго-Супер-Эго. Мы защищены от того, чтобы оказаться скованными или парализованными своими сексуальными инстинктами, зная, что на более глубоком уровне подвергнемся их воздействию, и ощущая эту подчиненность, которая является ключевой для познания нашего первичного, базового уровня психики.

Пока мы будем чувствительными и стыдливыми по отношению к виду голодного рта, ануса, клитора и пениса, к звукам, исходящим из кишечника, или к мастурбации, они не будут иметь над нами подавляющей власти. Напротив, войдя в контакт с ними и их деятельностью, мы установим связь и с нашим чувством подчиненности. Там, где есть первичная сексуальность, существует и: смирение.

Видеть в сексе душу, видеть секс как фантазию души - не значит умалять ни его животное начало, ни стыдливое смущение, ни унизительное положение и подчиненность. Фантазия помогает сохранить в нас животных - голодного волка, косулю с бархатными глазами, мощного буйвола, игривых котят - и препятствует проявлению особой человеческой гордыни, поднимающей разум над материей и оставляющей душу бесцельно скитаться в горьком одиночестве по диким пустыням.

Отступление: Эрос как садист

По мнению Юнга, Эрос является богом отношений, он их создает и поддерживает. К сожалению, в наше время образ Эроса крайне упрощается и становится слишком тривиальным и в психологии, и в порнографии, и в производстве поздравительных открыток. В некоторых психологических концепциях бог низводится до "чувства", словно он покровительствует только сфере человеческих отношений. В порнографии эротика низводится до секса; а на открытках, посвященных Дню Святого Валентина, Эрос изображен толстым игривым херувимом, пускающим карикатурные стрелы любви.

Аутентичный Эрос - это истинный бог, т. Е. Обладающий божественной властью, страстью и статусом. Будучи одним из главных побудителей движений души, он может вызвать как жестокую, неразделенную, так и взаимную любовь. В одном мифе Эрос испускает стрелы с наконечниками, смоченными ядом, чтобы отравить своей жертве любовь или ей воспрепятствовать. Это может значить, что ядовитой и роковой является сама любовь; но вместе с тем это может означать, что любовь - к себе или другому человеку - можно ощущать и как разочаровывающую жестокость, и как нежное со-чувствие.

Иногда существующая между нами связь причиняет нам мучительную боль, разрывает нас на части. Здесь тоже не последнюю роль играет Эрос, которого мы могли бы назвать садистским Эросом. Назначение Эроса - безжалостно любить и ненавидеть, чтобы увлекать нас глубже в отношения со всеми частями нашей личности и другими людьми. Иногда он уводит нас еще дальше - в отношения с божествами, имеющими власть над душой. Эта работа - болезненное и приятное воздействие; по словам известного писателя Джона Фаулза, это "любовь, стремящаяся стать обнаженной". Назовем ли мы это подчинением архетипическому императиву или подчинением воле Бога, - все равно оно останется подчинением - одним из основных отличительных признаков мазохистской установки.

Эрос, любовь, взаимоотношения, будучи архетипическими силами, являются нашими потребностями, нашими эмоциональными инстинктами. Можно сказать, что любовь просто необходима. Существует мифологема, согласно которой в честь рождения Афродиты:

... Боги устроили веселый пир, и среди них был Источник [Порос], сын Метис и Cилы. И когда они отобедали, к ним в дверь вошла Нужда [Пения] и стала просить подаяния, ибо, на столах было хорошее угощение. Получилось так, что Порос, сильно опьянев от божественного нектара: заплутал в саду Зевса и заснул там крепким сном, а Пения, думая, что рождение ребенка от Пороса поможет ей выбраться из нищеты, легла с ним рядом; прошло время, и родилась Любовь [Эрос].

Эта история имеет продолжение, раскрывая разные обстоятельства и подводя нас к следующему заключению:

Так как Эрос был сыном Пороса и Пении, его судьба состояла в том, чтобы постоянно в чем-то нуждаться; нельзя сказать, что он расточал любовь и ласку, как думают многие из нас. Он был грубым и сухим, босым и бездомным, спал на голой земле, на панели или даже прямо на улицах, прямо под небом и звездами, фактически разделив судьбу своей матери. Но при этом он унаследовал от отца изобретательность для осуществления своих планов, основанных на принципах красоты и добра, он был вежливым, порывистым и энергичным, сильным охотником, владел науками и знал искусство, - и вместе с тем он был полон желания и мудрости, постоянно искал истину, склонялся к магии, волшебству, наслаждению и был подвержен соблазну.

Итак, Эрос достаточно тверд, обладая и собственными целями, и собственными соображениями. От своей матери он унаследовал влечение, вызванное потребностью или нуждой, а потому привлекает нас как садист. Будучи самим этим влечением, он может воспользоваться данной ему силой, чтобы вторгнуться в нашу жизнь. Поэтому мы ощущаем любовное влечение и действительно находимся под воздействием любви и желания: иногда лишясь сна, пищи, полные одержимости. А потому мы не можем не вступить в связь с объектами своей страсти, несмотря на свои самые лучшие намерения, вневременную мудрость воздержания и добрые советы опытных людей. Иногда в Эросе мы можем узнать Пороса, его отца, ибо мы часто поражаемся тем, насколько разнообразны у олимпийских богов сочетания возлюбленных и друзей и сколько искусной изощренности в их отношениях.

Внутренним садистом может быть каждый комплекс, каждое качество, каждый образ - любая часть психики, стремящаяся проникнуть в сознание, добиться, чтобы ее услышали, привлечь к себе внимание, даже несмотря на мучительное ощущение отсутствия взаимности. Часто мы вынуждены совершать психологические изменения, истязая и хлестая себя розгами. Нередко мы ощущаем эту тягу как садистское, жестокое требование, ибо существует некая сила, заставляющая изменяться эго-сознание. Интрапсихически мазохистское подчинение - это стремление подчинить одну часть психики другой, один образ другому, так что все эмоции оказываются связанными с этими переживаниями: страха, любви, ненависти, отвращения, очарования, унижения.

Эрос, прекрасный крылатый бог Любви и Желания, преданно любит и мучается от желаний. Симона Вейль отметила, что любая любовь наполнена садизмом, ибо она вселяет в человека одержимость. Но верно и то, что если любовь достигает той редкой области, где не является одержимой, в ней появляется сильная мазохистская составляющая; она стремится быть послушной, подчиниться, сложить свою гордость и силу к ногам другого человека, предав себя обнаженную, сексуальную, эмоциональную, физическую, воле другого. Любовь - это зависимость; любовник - раб. Если человек любит глубоко, страстно, целиком и полностью, подчинение такой любви - не только унижение, но и экстаз.

2013 год, 29 Августа, 14:10

Пытки

Пытки выполняют несколько задач:

1. Пытки один из основных способов причинения боли рабу.

2. Пытки доставляют удовольствие Госпоже позволяя мучить раба различными способами и причинять ему боль.

3. Пытки приучают раба к боли, а вернее к регулярному получению боли. Они составляю неотъемлемую часть жизни раба и часть его предназначения состоит в получении боли по желанию Госпожи.

4. Пытки существуют для приучения раба к дисциплине, повиновению и послушанию. Раб должен знать, что он обязан получать пытки, и его тело предназначено для этого.

Для пыток как правило используются различные методы воздействия применяемые к наиболее чувствительным частям тела раба.

Для пыток могут применяться самые различные устройства, приспособления, инструменты и способы. Некоторые пытки применяются самостоятельно, другие могут совмещаться, как по методу доставления боли, так и по месту которое выбирается для болевого воздействия.

Наиболее простой и доступный способ доставления боли рабу, это пытки сосков. Соски почти всегда доступны, и даже если раб одет, то соски наиболее быстро могут подвергнуться воздействию.

Самый простой и быстрый способ воздействия на сосок, это захватить его двумя пальцами. После этого его можно сдавливать, тянуть, выворачивать. Даже не используя инструменты можно причинить вполне чувствительную боль соскам.

Однако, если требуется более сильное воздействие, то стоит воспользоваться специальными зажимами или прищепками. Стоит сказать, что специальные зажимы более деликатны, по сравнению с прищепками, которые используются для белья. Прищепки для белья, особенно пластмассовые имеют острую рифленую поверхность. Зубцы входят в друг друга и усилие пружины весьма чувствительно. Выбирая зажим или прищепку можно выбрать силу воздействия. Если требуется увеличение боли, то можно подвесить груз. Однако следует помнить, что зубчатые прищепки из пластика, могут не соскальзывая держать несколько сот граммов на каждом соске.

Конечно, прищепки можно крутить, тянуть сосок в разные стороны. Рекомендуется периодически снимать прищепки, так как с одной стороны это восстанавливает кровообращение, а с другой стороны, в эти моменты боль намного сильнее, чем при зажиме.

Для каждого соска можно применять одну или несколько прищепок. Одна фиксируется на самом соске, а дополнительные могут захватывать ореол соска.

Пытки сосков приносят еще один положительный эффект. Регулярное их применение приводит к тому, что сосок находится в воспаленном состоянии и постоянно торчит. Со временем размер соска увеличивается, и он выпирает постоянно.

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять посты.
ВойтиРегистрация